ArtAreaDoc — молодая студия авторского кино о современных художниках, созданная режиссером Даниилом Капланом и врачом-биофизиком Ольгой Плехановой в 2020 году. Док-проект знакомит зрителей с независимым искусством в России — уже вышло восемь фильмов о нижегородских, московских, петербургских авторах, и создатели планируют расширять географию съемок.
В интервью журналисту Дэнни Кулиничу основатели ArtAreaDoc рассказали, как обращение к живому миру художника помогает выйти за рамки академического взгляда, почему творцы боятся коллег по цеху больше, чем государства, как открытый диалог помогает преодолеть атомизацию общества, каким образом сегодня работает самоцензура в искусстве и что представляет из себя русский акционизм в 2023 году?
В обществе, даже в кругу людей образованных, недостаточно ощущается наполненность искусством во многом потому, что мы ждем, пока нам его представят, это достаточно порочная общественная практика.
— На сайте «Артерии» написано, что она создана для того, чтобы «жить в приятном окружении, среди тех, кто понимает и любит искусство». Поясните?
Даниил: Искусство для человека — единственный способ остаться с обществом. Очевидная атомизация общества во многом вызвана тем, что мы прячемся от искусства и избегаем по-настоящему увидеть то, что открывается взгляду.
Ольга: Это не значит, что мы хотим навязывать наш собственный взгляд как художнику, так и зрителю. Мы рассчитываем на открытый взаимообмен. Наше время, наше усилие, наша внимательность идет в обмен на открытость и полноту переживания своего искусства художником. Свобода в нашем понимании — это приглашение к диалогу, к сотворчеству.
— А вам не кажется, что ваша аудитория может быть слишком узкой? Я имею в виду, что не все разбираются в искусстве так же хорошо, как и вы.
Ольга: Мы не позиционируем себя как люди, которые «разбираются» в искусстве. Лично я стремлюсь к этому, хотя прекрасно понимаю, что любой искусствовед меня затопчет. Но для того чтобы общаться с удивительными художниками, совершенно необязательно знать сложную терминологию. В каком-то смысле мы хотим сделать «Артерию» противовесом самоуверенности профессионального взгляда и его довольно часто встречающейся ограниченности.
Даниил: Мы также хотим избежать излишней массовизации искусства. Она не является гарантией качества продукта. Чем более он массовый, тем более он за собой имеет беглое, поверхностное суждение. Нам бы хотелось избежать и того, и другого. Между тем, чтобы быть понятным первому встречному и подготовленному собеседнику, есть очень большое, неисследованное пространство… И оно на самом деле абсолютно свободно, потому что в этой нише сложно и дорого работать, в ней нет твердых гарантий успеха и заработка. И если ставить такую цель, есть риск, что провалишься или собьешься на одну из крайностей.
— Расскажите поподробнее про свою команду. Что это за люди, как вы их искали, что вас объединяет идейно?
Ольга: Наш первый фильм о художнике Игоре Ермолаеве мы создавали втроем: я, как продюсер и интервьюер; Даниил Каплан, как режиссер и сценарист, и Святослав Денисов, как сорежиссер и оператор-постановщик. Также работали с выпускниками ВГИКа Славой Денисовым и Артемом Омельченко, с оператором-постановщиком Джэмом Небески. Круг нашего взаимодействия расширялся. Сейчас с нами работают замечательные ребята.
Ольга: Мы! (смеется)
Даниил: Нас нельзя, конечно, назвать крупными меценатами. Заботиться о тех, с кем работаешь, необходимо, поэтому мы стараемся поддерживать. Хотим зарегистрировать фонд, запустить краудфандинг, соберем попечительский совет и будем формировать бюджет на фильмы.
— Вы уже сказали, что в качестве героев ищете самородков, но расскажите подробнее, кто они? И каков критерий отбора?
Ольга: На этот вопрос я отвечу словами Евгения Жаринова. Он — наш профессор, мы учились у него вместе с Даниилом и в значительной мере обязаны ему возникшим интересом и способностями к тому, чем занимаемся. Его специализация — массовая беллетристика, он и диссертацию на эту тему защитил. Из его лекций я запомнила достаточно интересную мысль:
Человек — не только рефлексирующий и имеющий богатый жизненный опыт или историческую биографию, — но и всякий вообще любой человек может написать как минимум одну книгу.
Роман о своей собственной жизни. И в процессе работы над нашими фильмами я убедилась в правильности этой мысли. Практически все наши герои — отдельная книга. Мы находим их иногда случайным образом, иногда как результат долгого и внимательного поиска, иногда советуют.
Даниил: Я не помню, чтобы мы говорили, что ищем самородков, но мне нравится, что это слово подчеркивает самоформирование. Каждый, с кем нас свела работа над фильмами, обязан своим творчеством только себе самому или, может быть, еще кому-то конкретному. Нам нравится, что мы открываем в художниках их самостоятельность, потому что о том, что между ними [героями фильмов] общего, говорят все и помногу. Куда продуктивнее обычная самостоятельность — главное условие выхода на что-то достойное в искусстве.
— Я тоже это заметил в ваших фильмах. Например, нижегородский художник Даня Пирогов сказал, что любит изображать свои сюжеты без метафор. Так, по его мнению, честнее.
Даниил: Это не он один сказал. Например, Михаил Тихонов говорит, что не любит литературные метафоры. Художник работает с изобразительными метафорами. Метафоры есть во всем. Тот же Даня Пирогов их активно использует. Художники стараются чище видеть жизнь. У меня сложилось впечатление, что у старших это получается лучше, они уже прошли свой путь и у них о многом прояснилось представление, поэтому они говорят яснее и свободнее.
Тем, кто только начинают себя проявлять, сложнее, они боятся ошибиться. Выражая нелюбовь к метафорам, они тем самым снимают с себя ответственность за то, как их поймут. Говоря нет метафоре, они на самом деле так же, как это было свойственно старшему поколению, проходят свой путь освобождения от объективности. Переставая искать в ней опору, только тогда искусство раскрывается. Поэтому нам важно оставаться вне формата, вне четких требований, чтобы сохранить то состояние, в котором художнику легче перестать ощущать себя объектом, о котором говорят и который оценивают, чтобы художник и его работы стали одним живым целым. Ведь, чем субъективнее язык, тем он сильнее разделяет зрителя и автора.
— А эта самоцензура, на ваш взгляд, связана с происходящими в России процессами?
Даниил: Скажу от себя. Безусловно, за последние годы художники стали больше опасаться репрессий, их опасения понятны. Государство, кроме того, приучило к цензуре настолько, что люди сами часто склонны исполнять роль цензора. В нашем обществе очень сильно предубеждение против свободного мнения, люди часто боятся выглядеть непохожими на других. Поэтому мне очень понравилось, как мы подвели в фильме о Михаиле Тихонове к финалу, где художник читает стихотворение отца, и там есть такие строчки: «О человек, будь строг в своей оценке, но, осуждая ближних, не спеши, твой труд не отлучение от церкви, он отлучение тела от души».
Ольга: Я тоже не думаю, что у художников самоцензура настолько прямолинейно связана с происходящими процессами. Они сами устанавливают границы своей свободы. Есть художники, кому удается свои политические взгляды сделать художественным высказыванием. Иное делает честь, но не является искусством. Если он в своем творчестве хочет проявить свои политические взгляды, ему как раз и предстоит придумать метафору, как на языке искусства показать свои политические взгляды.
— Что вы думаете о русском акционизме? Считаете ли важным говорить с представителями «политического искусства» в России 2023 года? По крайней мере с теми, кто еще не за решеткой.
Даниил: Говорить считаем важным. Наша новая работа, которую мы ездили представлять в Нижний Новгород, как раз построена на таком разговоре с художниками, представляющими очень мощное и уникальное явление нижегородского уличного искусства, это тоже своего рода акционизм.
Фильм «Переходное состояние» затрагивает многие аспекты того, что сегодня движет творчески активными людьми. В нем молодые художники сумели наполнить собой заброшенный дом, принадлежащий Заповедным кварталам Нижнего Новгорода, и дали угасающему зданию новую жизнь. Они выступили проводниками его в наше новое время, тем самым открывая и для нас портал в то время, в котором существовал дом. Так открывается иная перспектива, возможность по-другому видеть вещи, не одномерно, не в бытовом только измерении.
А Даня Пирогов создает арт-объекты, в частности Башни для Птиц, чтобы показать очень конкретные смыслы. И он не склонен их расшифровывать. Через эту работу Даня думает о том состоянии, когда в самом широком смысле человек лишается опоры. В этом плане художник действительно, самым натуральным образом, отказывается от метафор, его смыслы прозрачны, и ему хочется, чтобы они были прозрачны, это не принижает достоинства работы.
Акционизм очень разный, но в большинстве, на мой взгляд, он до безобразия прямой. Благодаря нашему другу и непосредственному автору фильмов Артему Агафонову нам повезло найти очень интересных художников, в творчестве которых акционизм присутствует, и сделать с ними достойную картину.
Ольга: Другой пример — Михаил Тихонов. Когда я его спросила (ориентируясь на то, как его представляют кураторы), можно ли назвать его искусство абстрактным, он ответил — нет, это реализм. Тот же, на мой взгляд, принцип, только в обратном: от нематериальности воспоминаний и общего контекста не оформившихся впечатлений к переносу на холст более или менее ясных зрительных образов — это реализм.
— Тогда поговорим о том, о чем нельзя говорить. Одна из ваших героинь, московская художница Вера Ельницкая, сказала вам, что когда она вернулась в столицу после долгого отсутствия, у нее пропало ощущение дома. Это цитата никак не связана с происходящими в Украине событиями, но скажите, после 24 февраля «ощущение дома» как-то пошатнулось? У вас и у ваших героев.
Даниил: Не считаю себя вправе говорить за своих героев. Что же касается меня, то единожды обретенное ощущение дома не может пошатнуться. Не сумей я дойти до этого чувства, не было бы и возможности делать о художниках фильмы.
Иносказательная параллель метафоры этим и плоха, она сразу требует моментальных сравнений. Вот мы говорим — абстракция. У Веры своя неподражаемая манера, и время у нее настолько стремительно, и впечатление столь неуловимо, что если она уходит, перестает ежедневно наблюдать находящиеся с ней рядом пейзажи, то ее и оставляет ощущение дома, вполне объяснимое и понятное чувство. Оно, я думаю, не связано даже с другой нашей традицией — не сохранять то состояние, в котором ощущение дома возникает и способно продлиться, то собственно, что было в центре и нашего фильма, и выставки «Переходное состояние». Иногда еще поэтому раньше говорили: «Вахтовая страна».
Что же касается событий 24 февраля, то я бы не привязывал изменение ощущения дома к определенной дате. Хотя влияние этого события на жизнь страны очевидно и сложно отрицать, что после этой даты все разделилось на «до» и «после». Социальное пространство обеднело.
— Если возвращаться к самоцензуре, то как часто вы прибегаете к ней в рамках «Артерии»?
Ольга: Могу привести конкретный пример. Во время съемок фильма с Даней Пироговым он заговорил о беженцах, и это моментально связалось с представлением о птицах, которым предназначались поставленные башни. Мы не всегда позволяем влиять художнику на то, как о нем складывается фильм, в данном случае получился хороший волнующий образ, и мы могли бы его оставить, но посмотрите, насколько понятие дома разнообразнее… И когда Даня попросил именно эту часть монолога убрать, мы согласились — было бы неправильно связывать его работу только с конкретной актуальной повесткой.
Даниил: Редакционная политика у нас есть. Как выпускающий редактор, я стараюсь убеждать наших авторов, а не давить на них. Гипотетически я мог бы требовать, но нам нравится атмосфера союза, содружества и хочется сохранять ее во всем, что мы делаем, право каждого из участников — отстоять свою точку зрения.
Поэтому приходится искать аргументы, важно уметь найти уважительную причину, чтобы что-то убрать. Такая у нас самоцензура. Вовсе без самоцензуры тоже невозможно. Это очень неправильный путь.
— Какие планы на 2023 год?
Ольга: Продолжим традицию открытых встреч, с показами фильмов. Будем привлекать новых авторов документального кино, поддерживать интерес к нам художников, доделаем те фильмы, над которыми работаем сейчас, возьмемся за новые. Наша география не ограничивается только Нижним Новгородом, Москвой и Петербургом, где у нас тоже сейчас есть творческий интерес, мы также планируем приехать в Грузию летом. Будем расширять континент нашего искусства.
