В театре «Практика» режиссёр Марина Брусникина вместе с командой «брусникинцев» поставили спектакль по мотивам пьес Дмитрия Данилова «Человек из Подольска» и «Серёжа очень тупой». Полицейский досмотр, викторина на знание истории столицы, хоровое пение гимна Москвы и абсурдистские дебаты о Боге — Дарья Новичкова рассказывает, как соучастие в «театральной инсталляции» превращает зрителя в тупого, а потом навсегда исцеляет от страха скатиться к обывательщине.
Драматург Дмитрий Данилов называет свои пьесы «абсурдом со значительным элементом реалистической драмы» и тут же добавляет, что выведенные им ситуации вряд ли возможны в реальной жизни — тем не менее «реальность [через них] проступает очень явно». Исходя из этого авторского посыла, создатели спектакля постарались «смоделировать» обычных людей, но поставить их в нестандартные обстоятельства.
Старшие «брусникинцы» уже не первый раз принимают участие в абсурдных сюрреалистических постановках: те зрители, которые видели «Чапаева и Пустоту» Максима Диденко, без труда соотнесут его с новым спектаклем. Использование монотонной музыки и песен, состоящих из одних лишь несвязных звуков, позволяют и в том, и в другом произведении погрузиться в полуабсурдистский спиритический сеанс, прихотливо переплетенный с действительностью.
На входе зрителей делят на две части: кому-то надевают серый браслет, а кому-то — белый с надписью «Человек из Подольска» — те, что с серыми браслетами, смотрят сначала пьесу «Серёжа очень тупой» в малом зале, а затем, после большого антракта, перемещаются в другой зал, чтобы увидеть «Человека». На полноту восприятия такой порядок просмотра вовсе не влияет: пьесы приблизительно одинаковы по своей структуре, поэтому у каждого зрителя складывается целостная картина.
Перед спектаклями
Не успеваешь спуститься к гардеробу, как к тебе уже обращается женщина в полицейской форме — это Алиса Кретова, актриса Мастерской. «Вы уже прошли допрос-опрос? Процедура обязательная!», — говорит она строгим голосом.
До спектакля актеры задают зрителям множество никак не связанных друг с другом вопросов. Опрос проходит в напряжённой обстановке: на размышление не дают ни секунды, а если ты решаешь что-то уточнить, тебе без объяснений повторяют вопрос ещё раз. На фразе «Вот умер человек. Ваши действия?» у зрителя, не понимающего, что имеется в виду, происходит закономерное помутнение рассудка.
После допроса-опроса тебе настоятельно советуют ознакомиться с инструкцией на экране. Кроме забавных советов типа «Нельзя думать о работе во время спектакля» или «Можно спать во время спектакля, но без храпа», есть также и отсылки к пьесам в виде экзистенциальных высказываний: «Можно полюбить абсурд», «Что это за шум одному Богу известно, хотя Бога на самом деле нет, но в общем думайте, что хотите». В этой последней абсурдной фразе автор сначала ссылается на Бога, потом отрицает его существование, а в конце со смирением предлагает зрителю самому проанализировать, есть ли Бог на самом деле или нет — так и в пьесах Данилова о трансцендентных силах прямо не ничего не утверждается, но проскальзывают мотивы, связанные так или иначе с молитвами и совершением церковных обрядов.
Такой ли тупой Серёжа?
Первая пьеса, которая идёт в малом зале — это история о программисте, к которому приходят три курьера и сидят у него в течение часа лишь потому, что сам главный герой на предупреждение по телефону «Будем у вас в течение часа» отвечает «Да-да, конечно». Ситуация абсурдна во всех деталях: курьеры до самого конца не отдают Серёже посылку, исполняют по нему панихиду, рассказывая о том, как они уже хоронили одного из своих клиентов. А еще они носят с собой целый набор хирургических ножей, потому что им однажды приходилось делать операцию человеку. Роль Серёжи исполняет Алексей Любимов, три курьера — это Василий Буткевич, Гладстон Махиб и Михаил Плутахин, а жена главного героя Маша — Анастасия Великородная.
Пьеса в исполнении «брусникинцев» приобретает новые неожиданные формы: например, клиентов, про которых рассказывают курьеры, здесь изображают в виде растений, с которыми производят различные манипуляции (их хоронят, обрубают и помогают им вешаться). Икону, которая по сюжету пьесы висит у Серёжи в квартире, самостоятельно создает один из курьеров магнитиками на холодильнике и, сделав два шага назад, восхищается тем, какая же всё-таки красивая и замечательная эта икона. Абсурдную сцену можно наблюдать и в финале, когда домой приходит жена Сережи Маша: сначала она с невозмутимым спокойствием устраивает для курьеров целую китайскую церемонию с чаем «Липтон», а после их ухода без объяснений требует у «тупого» Серёжи немедленно вынести пакет, в котором «что-то живое шевелится». В конце супруги безразлично сидят, уткнувшись в мобильные телефоны, а бывшие курьеры, одетые в золотые одежды, превращаются в виночерпиев и наливают им вино прямо в рот.
В рутинную жизнь главного героя вдруг врываются трое посыльных, обладающих невероятными знаниями о редких городах и способных, видимо, сделать всё, что угодно. Но и они не так уникальны, как нам может показаться: все они родились в Липецкой области, обладают примерно одинаковыми знаниями и действуют по определённому шаблону: «У меня и жена в службе доставки работает, и дети будут» — говорит один из них. В итоге «уникальность» курьеров сводится к тому же обывательству: может, главному герою они и могут показаться необычными, потому что знают столицу Мадагаскара и основы хирургии, но так или иначе всё равно страшно похожи друг на друга и действуют в рамках одной единой курьерской системы.
Ни у драматурга, ни у создателей спектакля нет цели читать нравоучения зрителю — он делает это сам. Например, после окончания первой части спектакля одна из зрительниц говорит: «Я вот смотрела на этого бедного Серёжу и думала, что как-то мы все так живём: что-то дома сидим печатаем, пьём вино, залипаем в соцсетях. Грустно всё это немного».
Во время антракта актеры из двух частей спектакля продолжают работать со зрителями. Вместе с человеком из Подольска можно разучить танец, который главный герой исполняет в полицейском участке, с курьерами легко запомнить гимн Москвы, а затем поучаствовать в викторине на знание истории столицы. Затем зрители перемещаются в другой зал.
Человек из Подольска впадает в абсурд вместе с сотрудниками полиции
Пьеса «Человек из Подольска» повествует о молодом человеке, который попадает в полицейский участок, не понимая, за что его задержали. Полицейский участок оказывается вовсе не простым: здесь сотрудники полиции прекрасно знакомы с творчеством Сорокина, увлекаются музыкой в жанре индастриал и умеют видеть красоту, как в Подольске, так и в Амстердаме, потому что «эти два города ну невозможно сравнивать, они совершенно разные, и каждый прекрасен по-своему».
Правда, методы воздействия на скучного гражданина, который работает в газете «Голос ЮАО», живёт с мамой и иногда играет в клубе вместе со своей группой, они используют вполне себе «полицейские»: первый полицейский, роль которого исполняет Алексей Мартынов, размахивает перед носом задержанного (Петр Скворцов) дубинкой с острыми гвоздями, а затем двое его коллег (Алиса Кретова и Даниил Газизуллин) раскладывают множество ножей и других острых предметов перед Человеком из Подольска, намекая на то, что с ним могло случиться, окажись он в самом обычном полицейском участке.
Человеку устраивают допрос о его родном городе, а он ничего не знает о Подольске, где провёл всю свою жизнь. Тогда Человек из Мытищ, который всё это время стоит в большом стеклянном куполе и периодически подкалывает Человека из Подольска, объясняет новичку, что ему ещё предстоит выучить гимн своего родного города, а гимн Щербинки, мимо которой каждый день проезжает главный герой, даже написать самому.
Один из полицейских вдруг подходит к зрителю, сидящему на первом ряду, грозно смотрит ему в глаза и говорит, что «каждого, каждого нужно рассмотреть очень пристально».
Возникает и важный абсурдный символ, связывающий две части спектакля, — коробка, собранная полицейскими, в которой, среди других, незначительных вещей, оказывается волос человека из Подольска. Удивительно, что коробка выглядит совершенно так же, как та, которую приносят курьеры Серёже из первой пьесы. Будто бы полицейские доставляют другому «обывателю» посылку от «собрата» из Подольска.
В самом конце спектакля зрителям предлагают ознакомиться с результатами опроса-допроса, который они прошли перед спектаклем. Выяснилось, что знают гимн Москвы всего 19 зрителей, а совсем его не знают 33 человека. А вот людей, которые ответили положительно на вопрос «Открытое ли у вас сознание?», намного больше: 35 человек против 15. Один из пожилых людей в строгом костюме возмутился, глядя на результаты опроса, словно курьер, который отчитывал Серёжу за незнание гимна: «Позорище, гимн Москвы они не знают! Вот в наше время такого не было».
***
От просмотра двух спектаклей остаются положительные, но в то же время тревожные впечатления: абсурдистский опыт Марины Брусникиной и её команды удался. Такие режиссерские решения, как интерпретация молитвенных созерцаний или игра с хирургическими принадлежностями созвучны поэтике двух пьес Данилова, которые, в свою очередь, действительно дополняют друг друга.
В главных героях спектаклей узнаёшь себя, невольно вписывая свою личность в контекст двух разных историй. Я — это Серёжа? Я — это человек из Подольска? А может быть я — это все они сразу? Рискну предположить, что убедительность этой постановки измеряется именно подобным опытом глубокой, нелегкой, но важной зрительской рефлексии.
