Хан Батый, великий и ужасный. Дошедший до Центральной Европы и вышедший, по завету деда, к «последнему морю». Разоривший, разрушивший и истоптавший Русь. В чем разгадка его успеха? В чем сила его воинства? Дмитрий Левчик решил проверить историю арифметикой и пришел к неожиданным выводам.
Чингисхану-Темучину в жизни очень повезло. Он любил и был любим. Да, у него было множество жён и любовниц. Но Бог послал ему одну большую любовь на всю жизнь — Бортэ. Она была красавицей. Они поженились ещё в ранней юности. Он её просто боготворил. Она старалась быть достойной женой великого человека. Но был один эпизод, который омрачал идиллию их семейных отношений. На заре их совместной жизни враги разбили Темучина. Он был даже закован в колодки. Но бежал и смог отомстить обидчикам. Разбил их, уничтожил. Но Бортэ… Она была вынуждена стать наложницей обидчика. И когда Темучин освободил её, уже была беременна. Другой бы степняк попросту убил такую жену. Но не Темучин. Он её любил. И объявил, что Бортэ беременна от него. Он признал ребёнка Бортэ. И это был их первенец. Мальчик. Его назвали Джучи.
Позже он станет отцом хана Батыя.
Вроде обычная семейная история любящей пары. Ну, не родной для Джучи отец Чингиз. Ну и что? Ведь любил Чингиз Джучи, как родного! Но этот простой факт очень многое объясняет.
Объясняет неприязнь большинства «настоящих» чингизидов к Джучи и Батыю, объясняет причину, по которой своему первому сыну Чингиз отдал вовсе не основной улус, Китай, а второстепенный, Хорезм. Объясняет и страх Джучи за свою жизнь под конец правления Чингиза. Ой, не верил он своим родственникам сводным! И правильно не верил! Извели чингизиды потом род Джучи. Потому старший сын Чингиза и не казал носа в Каракорум накануне смерти отца. Объясняет это и безразличие Батыя к управлению улусом. Он знал, что после смерти отца у него, у «ненастоящего» чингизида, его родственнички сводные улус отнимут. Вот ему и было всё равно — собираются налоги или нет, есть недоимки или нет. Одним словом, вёл он себя как «пофигист» по отношению к улусу Джучи. Оттого и получил от подданных прозвище Сеин-хан. Добрый хан. На самом деле — безразличный.
Итак, этого доброго и безразличного хана родственники сводные посылают в самый безнадёжный поход — на бедные страны Запада. И приставляют соглядатая, «настоящего» чингизида Гуюка, внука Чингиза, который о каждом промахе Батыя сообщает в столицу империи, Каракорум. Кроме Гуюка, в армию Батыя «делегируют» ещё с полдюжины «настоящих» чингизидов, из которых у Батыя складываются нормальные (а потом и дружеские) отношения только с одним, с Менгу.
И дают чингизиды Батыю очень слабую и малочисленную армию. Короче, шлют его на погибель.
— Позвольте! — возмутится внимательный и добросовестный читатель. — Все книжки по истории, ссылаясь на летописи, говорят о том, что татаро-монгол было много. Тьма! Тьма-тьмущая! Огромная банда! Пятнадцать туменов!
Отвлекаясь от современной эмоциональной окраски слов «тьма» и «банда», заметим, между прочим, что «тьма» это не «тумен», как многими принято считать, а византийская «турмэ». В византийской армии XI–XII веков турмэ насчитывало от 2 до 5 банд. Банда состояла из 100–200 человек. То есть максимум турмэ — 1000 бойцов, а минимум — 200. Среднее значение примерно 300–500 всадников.
Внимательный и добросовестный читатель может снова возразить, сказав, что в монгольской армии тумен, «тьма», — это 10 000 всадников. Да, это так. Мы об этом хорошо знаем. Но об этом не знали летописцы. Русские летописцы хорошо ориентировались в организации русской армии, так как многие монахи в молодости были дружинниками. Русские летописцы хорошо разбирались в организации византийской армии, так как письменная культура (в том числе военная литература) пришла на Русь вместе с византийским православием. Но они не могли даже гипотетически разбираться в организации монгольского войска. И описывать его в монгольских терминах были не в состоянии. Для описания армии они использовали либо русские термины, либо византийские. Потому термин «турмэ» (ошибочно переводимый иногда как «тьма»), встречающийся в русских летописях при описании татарского войска, не может иметь монгольского происхождения (тумен).
А вот его византийские корни (турма) — очевидны.
Но Бог с ней, с «тьмой» — турмой! Давайте посмотрим, сколько историки «нагнали» на Русь «поганых татар».
Цифры «пляшут» от 45 тысяч до 600 тысяч. Ну, в среднем, 100 тысяч. Хорошо! Пусть будет сто тысяч. А теперь предлагаю игру. Давайте побудем квартирьерами татаро-монгольской армии. Итак, считаем.
Начнём с суточных норм питания. Питание лошадей. 20 кг пищи в день съедает лошадь. Человек съедает в день 1,5 кг пищи. Итого всадник с конём должен съесть 21,5 килограммов. Вода — отдельно. О водопое поговорим особо. Так сто тысяч всадников требуют ежедневно 2 150 тонн еды. Сколько нужно коней для транспортировки этой еды? Кони-тяжеловесы могут тащить по 1,5 тонны, но это — не обычные лошади. Максимум на подводу нам придётся грузить 500 кг. При этом надо учитывать, что обоз пойдёт по льду реки. Надо, чтоб и лёд не треснул (а это вовсе не северная, а южная Россия). Так для транспортировки ежедневной еды нам потребуется 4300 подвод. Соответственно — 8600 тягловых лошадей (по 2 на подводу).
Теперь о расстоянии. Нам надо пройти зимой по безлюдной местности от реки Северный Воронеж до Рязани. Итак, пройти до Рязани надо примерно 500 км. При скорости 25 км в день = 20 дней. Двадцатидневный поход в зимнее время по безлюдной территории потребует соответственно 86 000 подвод и 192 000 тягловых лошадей. Для обслуживания этих лошадей и подвод требуется не менее 192 000 человек. То есть сто тысяч всадников, идущих в 20-дневный поход, нуждаются во вдвое большей численности обслуги. Длина такого обоза будет около 360 километров.
Теперь о ночёвке. Нам надо искать место для 20 лагерей. Для организации лагеря мы попробуем исходить из опыта Рима. Римский каструм на 5 тысяч человек занимал 30 га. Значит, для 300 тысяч человек нам потребуется… Ну? Посчитали? 1800 га! 18 квадратных километров!
Я ещё не упомянул ежедневный водопой для ста тысяч боевых и двухсот тысяч тягловых лошадей. Представили себе в зимнее время такую прорубь?
Надеюсь, вы поняли, что ни о какой стотысячной армии татаро-монгол и речи быть не может!
Так сколько их было? По той же методике подсчёта полагаю, что на Русь двинулось не более 15 тысяч человек, из которых ударной, боеспособной силой было не более 5 тысяч. Но 5 тысяч профессионалов.
Дополнительные косвенные сведения о малочисленности армии Батыя заключаются в том, что после взятия Рязани предлагал он союз Юрию Всеволодовичу Владимирскому. А тот союз отверг. Ну, что там каких-то степняков малочисленных бояться? И повёл на них свои превосходящие силы, встав под Коломной. И помощи ни у кого не просил, в отличие от рязанского князя, который тремя предыдущими войнами потрёпан был. Пришлось Батыю принимать неравный бой…
В конце концов, сошлёмся и на Рашида ад-Дина, арабского летописца, жившего как раз в это время. Он прямо говорит о том, что из всех монгольских войск Джучи, старшему сыну Чингисхана, отцу Батыя, подчинялись лишь четыре тысячи человек (!), которыми командовали Мунгур, Кингитай, Хушитай и Байку. Именно эти люди и составили властную элиту улуса Джучи.
Татары дрались не числом, а умением!
Итак, в декабре 1237 года Батый напал на Русь с пятитысячным отрядом профессионалов и примерно с десятью тысячами вспомогательных бойцов.
