Физики или лирики: японская образовательная дилемма

«Тревожные сигналы» раздаются в западных СМИ. Причиной беспокойства стала… нет, не Россия – Япония! Издание Times Higher Education пишет и негодует: «Министр образования Хакубун Шимомура направил в 86 государственных университетов Японии письмо, в котором призвал их сосредоточиться на областях знаний, “лучше отвечающих потребностям общества”, то есть – сократить или и вовсе отменить учебные программы по гуманитарным и социальным наукам». Им вторит не кто-нибудь, а журнал Time! Волна негодования добирается до России, Slon.ru публикует заметку под крайне кликабельным заголовком «Япония отменила гуманитарные науки. Почему это важно?»

Сыплются камни в огород японского правительства и лично премьер-министра Синдзо Абэ (про министра образования я вообще молчу). Вопли в духе: «Это что же это такое творится, снова даешь индустриализацию? Консерваторы рвутся к штурвалу? Всех айтишниками и инженерами хотите видеть, да?» Тем не менее, 17 вузов закрывают гуманитарные программы, 9 их сокращают. Самые престижные университеты Японии – Токийский и Киотский – отказываются выполнять «директиву из центра» (кстати, они входят в первую сотню лучших вузов мира). Список всех японских университетов (не только государственных) вы можете посмотреть здесь.  

Теперь, давайте успокоимся, глубоко вздохнем, отойдем от всего этого шума и взглянем на краткую историю образования в Японии за последние полтора века. Этой стране не впервой менять (а точнее корректировать) свой курс в этом вопросе.

Последствия эпохи Мэйдзи

«В 1850-е годы Япония — это мало кому известная (во всяком случае в Европе) умирающая восточная страна, которая изо всех сил пытается закрыться, чтобы тихо уйти в небытие. Но Европа не дает ей этого сделать. Не из абстрактного гуманизма, а из вполне практической нужды в японских рынках. Флот европейских держав принудительно открывает страну для торговли, и она вынужденно начинает реформы Мэйдзи. Результаты этих реформ вскоре ощутили на себе наши с вами предки при Цусиме. В военно-техническом сражении, где важнее всего были такие вещи, как дальнобойная артиллерия и оптика, малопримечательная восточная страна вдребезги разбила великую морскую державу», — пишет Александр Аузан в «Институциональной экономике для чайников». Подобная оценка производит впечатление. Вкратце опишем систему образования в эпоху Мэйдзи. Кстати «Мэйдзи» переводится как раз как «Просвещенное правление». Напросветили, ничего не скажешь.

Японское правительство делало ставку на массовое начальное образование. Сперва четырех- а с 1907 года и шестилетнее. Университеты были учреждены (в том числе упомянутые выше Токийский и Киотский), но количество людей с высшим образованием было небольшим. Приглашались иностранные профессора, за границу отправлялись на учебу студенты (в том числе и в военные вузы). Вот как описывает японовед Александр Мещеряков в свой замечательной книге «Император Мэйдзи и его Япония» 1907 год и итог образовательной политики правительства: «В школы ходило 6 миллионов 840 тысяч детей. Только три процента недорослей бойкотировали учебный процесс. Таких показателей не имела ни одна страна в мире. Власти страны прекрасно понимали, что мощь страны и ее управляемость зависят прежде всего от постановки учебного дела. За прошедшие годы всем стало понятно: только образование дает шанс преуспеть. С «необязательным» образованием дело обстояло не так впечатляюще. В средней школе продолжали обучение 118 тысяч мальчиков и 52 тысячи девочек. Если добавить к ним 60 тысяч человек, которые обучались в профессионально-технических училищах, то получается, что только чуть более 3 процентов детей желали или имели возможность продолжить образование. Студентами высших учебных заведений становилось ежегодно только 10 тысяч юношей и девушек. Сила тогдашней Японии обеспечивалась «снизу». В то время ни одна из крупных стран не имела, пожалуй, такого послушного правительству населения, как Япония».

Для последовавшей милитаризации страны подобная образовательная политика была идеальной. Населеннее, которое умеет читать, писать, считать, подчиняться приказам – грамотное и послушное – мечта любого вояки. (Военное образование в Японии я обойду стороной – это отдельная тема и довольно интересная.) Но результат подобной политики прекрасно описал Александр Аузан: «Затем была Вторая мировая война, которая, напомню, закончилась не 8 и даже не 9 мая 1945 года, а 2 сентября. Четыре месяца весь мир воевал с одной страной — Японией. И понадобилась атомная бомбардировка, чтобы она капитулировала».

Японское экономическое чудо

А затем приоритеты сместились, как и правительство, как и конституция, как и прочие ориентиры. Япония сделала ставку сперва на полное среднее, а затем и высшее образование (при этом очень и очень качественное), развитие технологий (в том числе за счет скупки патентов) и торговлю. Армия и флот были ликвидированы – вместо них были учреждены Силы самообороны. Воинский призыв, введенный еще в эпоху Мэйдзи, был отменен. Безопасность страны была «отдана на аутсорсинг» США.

Колоссальные ресурсы более не тратились на оборонку и направлялись в экономику, образование, здравоохранение, социальную сферу. И результаты не заставили себя ждать. Еще раз процитирую Аузана: «А потом случилось японское экономическое чудо 1960-х. За сто лет страна прошла через всю таблицу Мэдисона и с нижней траектории развития уверенно вышла на верхнюю». Вот что писал не любимый многими японоведами Всеволод Овчинников в своей «Ветке Сакуры: «Соединенным Штатам потребовалось тридцать лет (1940–1970), чтобы увеличить свой валовый национальный продукт со 100 до 1000 миллиардов долларов в год. Японии удалось это сделать вдвое скорее (1965-1980)». Про образование он пишет следующее: «Япония располагает наиболее эффективной и массовой системой народного просвещения. Практически все японские дети получают обязательное образование в объеме девяти классов. А к началу 80-х годов Япония опередила большинство капиталистических стран по охвату молодежи полным средним образованием. Теперь студентами хотят стать больше трети выпускников школ. В Японии больше университетов, чем во всей Западной Европе». Без действительно образованного населения японское экономическое чудо было бы попросту невозможно.

Застой

Экономический пузырь лопнул в конце 80-ых годов. Чудеса тоже заканчиваются, а затем были землетрясение в Кобэ, Азиатский кризис 1997-98 гг., 20 лет застоя, Глобальный экономический кризис, дефляция и, наконец, землетрясение 2011 года (а с ним цунами и авария на АЭС «Фукусима-1»). Все? Вроде, все основные события перечислил. Япония устояла, но застыла. Многомиллионная армия «белых воротничков» продолжала исправно ходить в свои офисы и «гамбарить», вкалывая подчас по 12-14 часов в сутки. Реальная производительность труда при этом падала. От сидения в офисе толку мало, если нет реальных результатов. Старая система, работавшая в Японии в XX веке, перестала эффективно действовать в веке XXI (почитайте «Доверие» Фрэнсиса Фукуямы, он это хорошо описывает). Население стремительно старело, молодежи становилось все меньше (забудьте про мигрантов, Япония – не Европа и не Россия!).

Так кого же готовить?

И вот мы вернулись в 2015 год. Директива правительства «сосредоточиться на областях знаний, “лучше отвечающих потребностям общества”» кажется теперь не такой уж бессмыслицей. Реальной не глупостью, а даже безумием было бы закрытие или свертывание технических программ (все же помнят про роботов, атомную энергетику, медицину, естественные науки, да?). Япония – развитая страна, и она болеет теми же демографическими недугами, что и старушка Европа. Молодежи мало сейчас, а будет еще меньше в будущем. Поколение Z – это не многочисленные представители поколения бэби-бумеров, которым Япония отчасти обязана своим экономическим чудом. Это была многочисленная (поначалу дешевая) и образованная рабочая сила. Прочтите вот эту статью. 

Сравните 1965 год и 2005. Даже человеку далекому от демографии все станет очевидно. 

Гуманитарии будут выпускаться, но не в таком объеме, как до этого (во всяком случае, из государственных вузов). Еще раз повторюсь – время сейчас другое. Мы живем в XXI веке, иметь у себя японских студентов и аспирантов – мечта многих западных университетов. Образование – это рынок, если человек не может получить качественное гуманитарное образование у себя на родине – он может попробовать получить его в другом месте (а с японским паспортом и уровнем подготовки в средней школе – если только не хромает язык – это не проблема), если уж совсем прагматично на это смотреть.

Вместо постскриптума

Когда я сказал своим приятелям-айтишникам, с которыми случайно встретился в «Циферблате», про решение японского Минобра, они пошутили: «Будут строить роботов и дронов. Теперь еще денонсируют договор со Штатами, возродят Вооруженные силы – и можно с Китаем воевать!» Мы, конечно, посмеялись. Но я про себя подумал: «А что, логично. С боевым роботом гуманитарию не совладать – управлять им должен технарь».

В общем, как писал Овчинников, «Япония меняется по-своему, по-японски; меняется ради того, чтобы в условиях современности оставаться сама собой».